Неточные совпадения
Разговорам ее о религии он не придавал
значения, считая это «
системой фраз»; украшаясь этими фразами, Марина скрывает в их необычности что-то более значительное, настоящее свое оружие самозащиты; в силу этого оружия она верит, и этой верой объясняется ее спокойное отношение к действительности, властное — к людям. Но — каково же это оружие?
Молодежь, совершенно не понимавшая скрытого
значения сей, по-видимому, простой песни, разбрелась по аллеям сада, но Аггей Никитич опять-таки выдержал принятую им
систему осторожности.
— Ну да, это так. Это опыт удачный. Но сам по себе он не имеет еще большого
значения. Он важен… он действительно важен… но лишь в связи с другими подобными же опытами, долженствующими дать совершенно новые основания нашей сельской жизни. Рыбоводство, скотоводство, свиноводство, садоводство — tout se lie, tout s’enchaine dans ce monde! [Все переплетено, все связано в этом мире! (фр.)] А моя
система — это именно целый мир!
Таково, милостивые государи,
значение труда в общей государственной
системе, и я совершенно счастлив, что имею честь объяснять это перед вами, как перед естественными его представителями.
За пятнадцать — двадцать лет пред этим ко всему хотели прилагать эстетические и философские начала, во всем искали внутреннего смысла, всякий предмет оценивали по тому
значению, какое имеет он в общей
системе знаний или между явлениями действительной жизни.
Но, кроме этого специального интереса, взгляды г. Жеребцова имеют и более общее
значение: мы уже имели случай заметить, что мнения, излагаемые им, близко подходят к
системе взглядов целой партии, к которой г. Жеребцов сам причисляет себя.
Какое
значение, какие обширные размеры имеет эта
система, на каких смелых и совершенно самостоятельных началах она основана, это довольно ясно видно из «Манифеста», переведенного нами в этой статье.
Ломоносов много сделал для успехов науки в России: он положил основание русскому естествоведению, он первый составил довольно стройную
систему науки о языке; но в отношении к общественному
значению литературы он не сделал ничего.
Это была какая-то горячка, какое-то лихорадочное метание из клиники в клинику, с лекции на лекцию, с курса на курс; как в быстро поворачиваемом калейдоскопе, перед нами сменялись самые разнообразные вещи: резекция колена, лекция о свойствах наперстянки, безумные речи паралитика, наложение акушерских щипцов,
значение Сиденгама в медицине, зондирование слезных каналов, способы окрашивания леффлеровых бацилл, местонахождение подключичной артерии, массаж, признаки смерти от задушения, стригущий лишай,
системы вентиляции, теории бледной немочи, законы о домах терпимости и т. д., и т. д.
В утверждении софийности понятий лежит коренная ложь учения Гегеля, с этой стороны представляющего искажение платонизма, его reductio ad absurdum [Приведение к нелепости (лат.).], и «мудрость века сего» [Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом (1 Кор. 3:19).], выдающего за Софию (сам Гегель, впрочем, говорит даже не о Софии, понятию которой вообще нет места в его
системе, но прямо о Логосе, однако для интересующего нас сейчас вопроса это различие не имеет
значения).
1:23.], как главная тема христианской проповеди, могла явиться только из полноты религиозного откровения, как «миф» в положительном
значении этого слова, и лишь в дальнейшем из этого зерна выросла
система догматов учения церкви.
Свобода философского творчества выражается и в том, что возможны различные философские
системы на одну и ту же тему, возможны (и фактически существуют) разные
системы христианской философии, и это нисколько не подрывает ее принципиального
значения.
Откровение представляют себе как вхождение в человека объективной предметной реальности или
системы понятий, которым придается реальное
значение.